Этими замечательными словами, как эпиграфом, открывается Коридор науки ГУАП – уникальный проект, увековечивший память о 15 ученых и исследователях, созидавших славу вуза, аэрокосмической отрасли и нашей страны.

Это люди, о которых невозможно сказать слишком много – особенно в преддверии грядущего в следующем году 85-летия ГУАП.

Михаил Борисович Игнатьев (1932-2019)

Михаил Борисович был признанным специалистом в области кибернетики и информатики, один из авторов новых концепций и разработок адаптивных роботов, гибких производств и рекурсивных машин.

Вехи профессиональной биографии

председатель секции кибернетики им. академика А.И. Берга (до 2019 г.).

Доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники РФ, заслуженный профессор Санкт-Петербургского государственного университета аэрокосмического приборостроения.

Член Совета Дома ученых им. М. Горького РАН.

Председатель Санкт-Петербургского отделения Научного совета РАН по методологии искусственного интеллекта; академик РАЕН, член Пагуошского движения ученых.

Научные интересы

области кибернетики, информатики, системного анализа, вычислительной техники, моделирования, робототехники и когнитивных вычислений.

Почётные звания и награды

Награжден медалью «Житель блокадного Ленинграда», медалью им. П.Л. Капицы «Автору научного открытия» и другими государственными и общественными наградами, Лауреат Государственной премии СССР и премии Президента России.

Из личных воспоминаний М.Б. Игнатьева

Биография Михаила Борисовича вместила ряд не только ярких научных вех, но и вех исторических, знаковых для всей страны и ее многонационального народа. В числе его наград – медаль «Житель блокадного Ленинграда».

«Я родился в 1932 году в Ленинграде и перед началом войны жил на 2-м Муринском проспекте, 4, напротив завода «Светлана». Между нашим домом и «Светланой» был гигантский пустырь, где в августе 1941-го поставили зенитную батарею. Завод охранялся от налетов немецкой авиации, потому что имел важное стратегическое значение. Он был единственным предприятием в СССР, которое выпускало радиолампы для связи. Завод работал без выходных, день и ночь, а немцы старались его разрушить. И вот мы, мальчишки (мне тогда было девять лет), оказались на этой зенитной батарее ради интереса. Нас никто оттуда не прогонял, в августе еще даже кормили из полковой кухни.

А потом налеты стали усиливаться, борьба за Ленинград ожесточалась, и почти всех солдат с батареи бросили в другое место. На каждой 85-миллиметровой зенитной пушке оставили по одному солдату, а чтобы ее заряжать, нужно было быть достаточно сильным человеком. Потом пригнали женщин подтаскивать снаряды из артиллерийского погреба. А мы, мальчишки, сидели в качестве наводчиков. Поступала команда «беглый заградительный огонь», затем диктовали азимут, угол возвышения, и нужно было как можно быстрее стрелять. Это был очень тяжелый труд. Человек пять мальчишек осуществляли наводку, вместе с женщинами и оставшимися солдатами стреляли. Командиру батареи по телефону сообщали, откуда ждать налет, и он в соответствии с этим давал команду. Снаряд должен был взорваться на определенной высоте, поэтому требовалось установить так называемую «трубку». В итоге перед немецкими самолетами вырастала стена зенитного огня. Они разворачивались, сбрасывали бомбы куда попало.

Мы были замкнуты в этом маленьком мирке: дом — батарея, и все. В школу уже никто не ходил, хотя я должен был учиться в третьем классе, но мы были полностью заняты на батарее. Нас сильно закутывали, так как сидели рядом со стволом, и можно было оглохнуть. В сентябре налеты шли непрерывно: и днем, и ночью. И персонал батареи был измотан донельзя. Люди после отбоя буквально падали от усталости.

А вторая наша задача заключалась в борьбе с диверсантами. Когда ночью начинался налет, со всех сторон летели ракеты, чтобы показать немцам, где находится завод. Диверсанты располагались на пустыре около нашего дома. Их было довольно трудно поймать, они оставляли ракетницы на пустыре, а нам поручали обшаривать пустырь, находить ракеты и ракетницы. Мы их находили и тем самым уменьшали количество диверсий"

- Так вспоминал о войне и блокаде Ленинграда Михаил Борисович.

Одной из ярчайших черт Михаила Игнатьева, характеризовавших его как талантливого ученого, педагога и наставника, был дар говорить просто и образно о вещах сложнейших, абстрактных, мировоззренческих.

В интервью, посвященном 85-летию ученого, Михаил Борисович так говорит об эпохе, которую называли "вторым рождением кибернетики":

Самой распространенной машиной в мире стал компьютер. Это очень сильно сказалось на нашем миропонимании. Компьютер – вместилище разных виртуальных миров, и мы уже вполне можем предположить, что наша реальность - всего лишь один из миров некого суперсуперкомпьютера. В компьютере вы переходите из одного виртуального мира в другой, в любой момент получаете нужную информацию – чего раньше не было. Вы через аватаров действуете в этих виртуальных мирах – скажем, играете на биржах. И эти «компьютерные» миры соприкасаются с мирами реальными: можно мощными виртуальными финансовыми махинациями обанкротить какую-нибудь страну. Вообще, если понимать наш мир как часть всеоблемлющего компьютера, вполне можно рассчитывать и на встречу с инопланетянами.

Правда, компьютер, обогнав нас во многом, не овладел главным нашим «изобретением». Естественным языком.

Михаил Борисович Игнатьев, будучи давним, активным членом Дома ученых и председателем секции кибернетики им. академика А.И. Берга с 1999 г., в общении с коллегами и коллективом Дома ученых всегда проявлял лучшие качества своей незаурядной натуры: творческую открытость новым идеям, поддержку молодых коллег, бережное внимание к подрастающим поколениям и заботу о них, мудрость, демократизм и принципиальность. Его бесспорный интеллектуализм и отзывчивость, доброта и интеллигентность объединяли вокруг него в творческие содружества людей разного опыта, разных поколений.